К содержанию

12.7. О НЕКОТОРЫХ ТЕНДЕНЦИЯХ К ОТРЕЧЕНИЮ ОТ ЭТИЧЕСКИХ НОРМ
Пожалуй, ни к кому не апеллирует так охотно человек, совершивший грязный поступок, как к Достоевскому. Однако надо обратить внимание на то, что характеры и события, описанные им, почти нереальные, несмотря на разительное правдоподобие. Так, студенты, если уж убивали бо-гатых старух ради спасения сестры и матери, то, пойдя на это, не забывали сразу о настоящей цели, мотивах и оправдании преступления; невеста не убегает от венчания с любимым под нож купчика, а тот, если и убивал свою любовницу, то старался избежать каторги; проститутки ком-плектовались не из Сонечек Мармеладовых, а Катерины Ивановны, и, наслаждаясь унижением, все-таки не выводили дочерей плясать на улице. Вернее, если все это и случалось, то крайне ред-ко, потому что каждое действие рождается из столкновения многих мотивов и контролируется за-держивающими центрами. Так, как у Достоевского, - не бывало, а иллюзия правдоподобия порож-дается тем, что эквивалентно дикие мысли естественно проносятся в голове, но не реализуются в действия. Но если реализм Достоевского обманчив, если его стремление показать, что негодяй или ничтожество способен к благородным поступкам, а порядочный человек волей обстоятельств непременно пакостит, - если это порождено индивидуально-биографическими особенностями лич-ности писателя, то зато он, как никто другой, снимая одно за другим мотивационные напластова-ния, добирался до первичных импульсов. И что же? В основе их лежат общечеловеческие чувства благородства, даже если они перемешаны с жестокостью, честолюбием, гордостью, мстительно-стью, со страхом и так далее. Важно одно: не хищничество как таковое, а сложная гамма чувств - такова первая реакция: реакция доброты, братства, сочувствия.
Разумеется, этот первичный импульс слаб; важно, что он человечен, и недаром название ему - человечность. Разумеется, натура, мало-мальски нацеленная на успех, на начальническое одоб-рение, на карьеру, этот импульс легко преодолевает. Важно, что он, импульс, есть и, следователь-но, отбор работал не зря.
Таким образом, чувство долга, доминирующее в поведении неизворотливого большинства, по-рождено не звездами в небе и не небесным законом в груди, а отобранным в ходе эволюции ком-плексом эмоций - эмоций, столь же необходимых людскому сообществу, как умение ориентиро-ваться перелетным птицам.
Конечно, выход в действие эмоций, объединяемых названием совесть, да и интенсивность этих эмоций, вплоть до их ратного знака, зависит от среды, воспитания, примеров. Но "такт", "прили-чие", "дипломатичность", "хорошие манеры", "светскость" и тому подобное, позволяющее, в част-ности, хранить и в подлости оттенок благородства, удобно для ухода от требований долга. Дикарь или малообразованный человек может проявить большую этическую активность, чем цивилизо-ванный человек, всегда легко подыскивающий мотивы для самооправдания. Любопытно, что связь уровня этики индивида с его образованием или социально-экономическим уровнем до сих пор ос-тается весьма спорной и корреляция может быть обратной.
Талейран предостерегал от следования первым побуждениям - "они всегда самые благород-ные". Необходимость этого предостережения вызвана естественной реакцией - как следствия ес-тественного отбора, которому некогда подвергалось человечество.
Однако важнейшие проблемы этики ставятся сегодня не парадоксами Достоевского, а тем, что широкие массы, освободившиеся от религиозных догм, стали подпадать под влияние расизма, культа, вождизма. Восприимчивыми к вождизму оказались малограмотные обыватели, крестьяне, рабочие, студенчество. Неспособность сопротивляться натиску тоталитарной дезинформирующей пропаганды и террору исключила обмен мыслями и организацию внутреннего сопротивления...